Новиков, николай иванович. Николай Новиков - писатель, журналист и просветитель

Николай Иванович Новиков родился в 1744 году в семье богатого помещика, проживающего в подмосковном имении. В 1755 году Николай начал посещать французский класс, который был открыт в этом же году при Московском университете, правда, в 1760 году Новиков был отчислен.

Службу Николай Иванович начал в 1762 году в Измайловском полку. Он лично участвовал в событиях 28 июня 1762 г., когда на престол вступила Екатерина Великая.

В 1769 году Новиков подал в отставку. В его намерения вошла защита униженных слоев населения России. В этом же году он издал свой первый журнал под названием "Трутень". Помимо этого журнала Николай Иванович выпускал следующие периодические издания: "Пустомеля", "Живописец" и "Кошелек".

В 1775 году Новиков вошел в состав масонов. Николай Иванович вел широкую благотворительную деятельность. Вместе с Шварцем он учредил Дружеское ученое общество, которое после было преобразовано в Типографическую компанию.

В 1792 году издатель был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость. Освободил Новикова новый царь Павел I в самом начале своего царствования. В 1818 году Н.И. Новиков умер в нищете.

Новиков часто пропускал занятия в гимназии при Московском университете. За это он и был отчислен в 1762 г. Дело в том, что отец Николая был болен, да и преподавание в гимназии было поставлено неважно. Кстати, он покинул гимназию вместе с будущим фаворитом Екатерины Великой - Григорием Потемкиным.

Новиков впервые увидел Екатерину Алексеевну во время совершения дворцового переворота. Тогда он еще не знал, что его судьба тесно переплетется с судьбой будущей императрицы Екатерины II. За участие в событиях 28 июня 1762 года Николай Иванович Новиков был произведен в унтер-офицеры.

Новиков интересовался литературой. Военная служба давала ему возможность самому добывать себе знания из разных наук. Но больше всего Николая Ивановича занимали "словесные науки": он принимал участие в литературных вечерах императрицы, которые проходили в Эрмитаже. В 1768 году Новиков на сбереженные средства издал первые собственные сочинения. Это были переводы произведений французских авторов и сонет.

Новиков ушел с военной службы, чтобы защищать униженные слои общества. В 1766 году Николая Ивановича включили в состав Комиссии по разработке нового Уложения. Новикова назначили письмоводителем. Тем самым, способности и образованность Новикова были отмечены в высших слоях. Именно выполняя свою новую работу, Николай Иванович открыл для себя все тяготы жизни среднего слоя - мелких торговцев и ремесленников, и конечно, самого непривилегированного сословия - российского крестьянства. Тогда Николай Иванович подал в отставку с военной службы (1769 год). Это произошло сразу после завершения работы Комиссии. С этого момента основной жизненной целью Новикова становится защита униженных сословий и порицание пороков знатных людей.

Новиков - издатель журнала "Трутень". В 1769 году Николай Иванович издал свой первый журнал. Его название - "Трутень". Это было сатирическое издание. Основную идею этого журнала Новиков видел в том, что гораздо лучше быть бедным человеком, честно зарабатывать себе на жизнь, чем слыть знатным тунеядцем, о котором все знают лишь благодаря дорогим декорациям. Издатель высмеивал жестоких помещиков, льстецов, судей, которые руководствуются только собственной выгодой. Николай Иванович оказался в силах критиковать и государственную политику, например, если дело касалось внешней торговли. Новиков не мог понять, зачем Российская империя меняет товары первой необходимости на предметы роскоши. Через этот журнал Н.И. Новиков вел полемику с самой Екатериной Второй, которая, в свою очередь, отвечала ему в издаваемом ею журнале "Всякая всячина". Кстати, по сравнению с Николаем Ивановичем, императрице жизнь в Российской империи представлялась весьма благополучной. Содержание издаваемого Новиковым журнала не нравилось императрице и ее окружению - уже в 1770 году "Трутень" был закрыт.

Новиков - издатель журнала "Пустомеля". По своему содержанию это был еще более смелое издание, которое Новиков начал выпускать всего через 3 месяца после закрытия его первого журнала - "Трутня", в том же 1770 году. Однако история этого журнала оказалась еще короче предыдущего. На его издательство был наложен запрет после выхода на свет второго номера.

Новиков - издатель журнала "Живописец". Предшествующий опыт привел Николая Ивановича к мысли о том, что действовать надо намного дипломатичнее и осмотрительнее. Это правило Новиков постарался воплотить в журнале "Живописец" - первые его номера включали в себя только тонкую сатиру на нравы людей. В каждом номере обязательными были восхваления императрицы и приближенных к ней людей. Только начиная с пятого номера, автор разрешил себе позволить критику на жестокость помещиков и самого государства. Он опять коснулся запретных в то время тем. Следует учесть, что помимо самого Новикова в работе над журналам участвовали знаменитые просветители XVIII века: А. П. Сумароков, Д.И. Фонвизин. Кроме сатиры в содержание журнала входили серьезные переводы мыслителей Европы, рассуждения на общественную тематику. Журнал стал довольно-таки популярным изданием, "Живописец" считался самым лучшим периодическим изданием того времени в Российской империи. Однако в 1773 году он был закрыт по причине, сходной с закрытием предыдущих журналов.

Новиков - издатель журнала "Кошелек". Это был последний журнал, издаваемый Н.И. Новиковым. Судьба ему отмерила всего два месяца существования - на свет вышло только девять номеров этого журнала. Основной темой "Кошелька" стала критика подражания всему французскому. Тема не менее неприятная для высших слоев российского общества.

Новиков работал над архивными материалами. Николай Иванович всегда с удовольствием думал о развитии в Российской империи книжного дела. В 1772 году он издал труд, в который входили жизнеописания около трехсот русских мыслителей. Вскоре он восстанавливает забытые и не использующиеся архивные материалы и посвящает свой труд императрице Екатерине Великой. В состав двадцати восьми книг входили сочинения предшествующих времен на темы политические, географические или исторические. Также не были забыты стихи и проза русских авторов. Императрица была довольна деятельностью Н.И. Новикова и даже сама распорядилась предоставлять Николаю Ивановичу древние рукописи.

Новиков - член масонской ложи. Николай Иванович находился в поисках единомышленников по своим воззрениям. В 1775 году Новиков вошел в состав провинциальной масонской ложи. Ему сразу дали наивысший титул. Но самого Новикова вовсе не привлекали всякие обряды, мистическая составляющая масонства - здесь он нашел поддержку своей просветительской деятельности. Уже в 1778 году члены этого масонского общества предложили Николаю Ивановичу арендовать типографию Московского университета. Срок оговаривался на десять лет. Естественно, Новиков согласился.

Новиков обладал организаторскими способностями. Сразу после подписания контракта с масонами Николай Иванович переехал в Москву, где занялся работой в типографии. Его организаторские способности сделали эту типографию одной из самых лучших во всей Европе. К 1788 году в ней печаталось около половины всей книжной продукции Российской империи. Новиков открыл для читателей многие классические произведения как отечественных, так и европейских авторов. Также Новиков сделал довольно интересным изданием газету "Московские ведомости", которая существовала и ранее; при Николае Ивановиче ее тираж заметно увеличился.

Новиков учредил Дружеское ученое общества. Правда, сделал он это вместе со своим товарищем И. Г. Шварцем (1779 год). Целью работы этого общества было издание разнообразных полезных для общества книг, которые должны были печататься в четырех типографиях. Уже в 1783 году с помощью их усилий появились 79 книг. Они были выставлены на продажу в книжных лавках и Московском университете. В этом же году Новиков создал первую московскую публичную библиотеку, пользование которой было абсолютно бесплатным. Благотворительным деянием данного общества стало открытие педагогических и переводческих курсов. Они предназначались для пятидесяти одаренных, но бедных студентов московского университета. На этих курсах их готовили к просветительской работе - подготовка шла на должном уровне. В 1784 году указанное общество переименовалось в Типографическую компанию. Она издала огромное количество книг. Среди них были философские книги, труды экономистов Англии, а также сочинения российских авторов XI - XVIII веков. На этом деятельность Типографической компании отнюдь не закончилась. На ее средства были куплены несколько домов для размещения типографий и обеспечения сотрудников собственным жильем, а также открыта аптека, где небогатые люди могли совершенно бесплатно получать лекарства.

Новиков занимался благотворительностью. Особо больших масштабов она достигла в голод ном 1787 году. Новиков и его соратники организовали следующую акцию: они устроили специальные магазины, в которых каждый нуждающийся мог бесплатно получить зерно и хлеб. После окончания голодного года эти магазины продолжали работать. Народ был благодарен Новикову, а вот власти - нет: императрицу раздражали масоны, хотя главная причина была все-таки в растущей популярности Николая Ивановича. В 1785 году императрица учинила грандиозную проверку книжной продукции Н.И. Новикова. Типографической компании был нанесен огромнейший ущерб: значительная часть выпущенных книг была уничтожена.

После инцидента 1785 года Новиков продолжил издательскую деятельность. В 1786 году императрица снова разрешила Николаю Ивановичу вести торговлю книжной продукцией. Известно, что за период 1779 - 1792 годы Новиков издал 944 книги разной тематики. Однако в 1791 году контракт с московским университетом продлен не был. Типографическая компания прекратила свою деятельность.

В 1792 году Новиков был арестован. Это случилось после потерей Николаем Ивановичем своей жены, которую он переживал очень сильно, и краха дела всей жизни, который ознаменовало закрытие Типографической компании. Допрос вел лично начальник Тайной экспедиции, известный современникам за принятие участия в пытках над арестованными. Обвиняли Новикова в членстве в масонском обществе и издании противоречащих закону книг. После более чем четырехлетнего заточения в Шлиссельбургской крепости Николай Иванович Новиков был освобожден Павлом I. Остаток жизни он провел в нищете, чему способствовали утрата здоровья, падучая болезнь сына и дочери, а также многочисленные долги. Умер он в 1818 году. Имение Новикова было выставлено на аукцион.

Николай Иванович Новиков родился 27 апреля 1744 года в родовом поместье отца своего, отставного статского советника Ивана Васильевича, в селе Авдотьине Коломенского уезда Московской губернии. Отец Новикова служил при императоре Петре I во флоте, а затем, при Анне Иоанновне, в чине капитана перешел в статскую службу; при императрице Елизавете Петровне он вышел в отставку статским советником. У Ивана Васильевича было порядочное состояние: 700 душ крестьян, частью в Калужской, частью в Московской губерниях, и деревянный дом в Москве у Серпуховских ворот. После его смерти состояние это перешло к жене, а от нее к детям, которых у Ивана Васильевича, кроме сына Николая, было еще трое: сын Алексей, моложе Николая Ивановича, и две дочери.

О детских годах Николая Ивановича имеется немного сведений. Известно только, что он рос в благочестивой семье и сам был религиозен с раннего возраста; известно также и о том, что грамоте учил его сельский дьячок, который, конечно, не мог передать ему никаких сведений, кроме уменья читать, да, может быть, с грехом пополам писать. Однако родители Новикова сознавали потребность в большем образовании для своего сына и в 1758 году отвезли его в Москву, где с 12 января 1755 года существовал уже университет, а совместно и одновременно с ним была основана дворянская гимназия. В эту-то гимназию, во французский класс, как значится по спискам, и отдан был Николай Иванович. Пробыл он там три года. Преподавание в этой гимназии велось в то время крайне плохо. Учился он, по-видимому, плохо, потому что после трехлетнего пребывания в гимназии был исключен из нее "за леность" и "нехождение в классы", как значится в "Московских ведомостях" того времени. О плохих успехах Новикова свидетельствует также и то, что после трехлетнего пребывания во французском классе он совершенно не усвоил себе этого языка и впоследствии говорил о себе как о человеке, совершенно невежественном в иностранных языках.

Итак, в 16 лет Новиков поневоле окончил курс образования и поступил, по обычаю большинства молодых дворян, на военную службу. Отец его за два года перед тем умер. Новиков вступил на службу в лейб-гвардии Измайловский полк в январе 1762 года, как раз при воцарении Петра III. Служба при этом государе была тяжелой, и Новикову пришлось волей-неволей посвящать все свое время трудным и непривычным для него занятиям.

Однако обстоятельства изменяются скоро в благоприятную для него сторону. 28 июня 1762 года произошел государственный переворот. Екатерина была провозглашена императрицей. Измайловскому полку, начальник которого, граф Разумовский, многие офицеры и даже две роты солдат были посвящены в заговор, - суждено было сыграть видную роль в этом перевороте. Новиков стоял на часах у подъемного моста, перекинутого через ров, окружавший казармы, когда туда приехала Екатерина в сопровождении Алексея Григорьевича Орлова. Измайловцы первые приняли присягу Екатерине и получили за это много наград. Новиков был произведен в унтер-офицеры.

В 1767 году, когда начали отправлять в Москву молодых гвардейцев для занятия письмоводством в комиссии депутатов для составления нового Уложения, Новиков был взят в числе прочих как человек, выделявшийся образованностью среди своих товарищей. В комиссии он вел дневные записки по 7-му ее отделению и журналы общего собрания депутатов. Последние Новиков читал при докладах самой императрице, которая таким образом лично его узнала.

Участие Новикова в занятиях комиссии имело, вероятно, большое влияние на его последующую деятельность. Тут перед ним открывались разнообразные вопросы русской жизни, высказывались различные мнения участников комиссии; он знакомился с русским судоустройством, с положением и бесправием крестьян; словом, перед ним развернулась полная картина русской жизни, со всеми ее темными сторонами и невежеством не только низших, но и высших классов. Мысль его невольно должна была сосредоточиться на двух вещах: на необходимости просвещения и борьбы с дикостью и невежеством средствами сатиры, для которой русское общество давало обильный материал.

Окончив работать в комиссии, Новиков вернулся в Петербург. К этому времени в нем уже, вероятно, созрело решение посвятить свои силы литературе и отечественному просвещению. В 1768 году, будучи произведен в прапорщики лейб-гвардии Измайловского полка, он вышел в отставку поручиком армии.

Еще раньше, по достижении совершеннолетия, Николаю Ивановичу и брату его Алексею, за выделом матери и сестер, досталось около 400 душ: 250 в Мещовском уезде Калужской губернии, небольшая деревня в Дмитровском уезде Московской губернии и 130 душ в Коломенском, а вместе с тем Авдотьино и дом в Москве.

Можно, условно разделить просветительскую деятельность на два периода: первый продолжался от 1769 до 1779 года. В течение его Новиков занимается изданием в Петербурге сатирических журналов, а также собиранием и изданием материалов по отечественной истории и литературе. К этому же периоду относится начало издания журнала "Утренний свет", религиозно-нравственное направление которого свидетельствует о вступлении Новикова на путь масонства.

Ко второму периоду, длившемуся от 1779 до 1791 года, относится типографская и издательская деятельность его в Москве.

Н. И. Новиков является одним из основателей российской журналистики. В 60-х гг. XVIII века в Петербурге начали выходить в свет сатирические журналы, первым из которых стал журнал "Всякая всячина", издание которого приписывали самой императрице. Из 16 сатирических журналов, вышедших до 1775 г., четыре принадлежали Н. И. Новикову: "Трутень" (1769-1770 гг.), "Пустомеля" (1770 г.), "Живописец" (1772-1773 гг.) и "Кошелек" (1774 г.). "Сатира екатерининского века была средством новой России против старой России… Все молодое, свежее и прогрессирующее бросилось теперь изобличать и исправлять старину. Молодежь была вполне убеждена, что наступила пора нравственного обновления общества, и что средствами насмешки можно совершать социальные преобразования. Однако сатира не удовлетворила стремлений преобразователей. Мало было осмеять порок, - надо было и указать обществу путь, который освободил бы его от этих пороков и привел бы к светлому будущему" (Мезиер, 1906).

Новиковские журналы рассматривали российскую действительность со всей серьезностью, они выступали против невежества и лени помещиков, против грубости их нравов и ненависти к наукам, против злоупотреблений в суде и администрации, против слепого подражания всему иностранному. По мнению Н. И. Новикова, у просвещенного народа необходимо перенимать достижения науки, "художество, промыслы, гуманность", а не подчиняться веяниям европейской моды, превращаясь лишь в "ходячие карикатуры", которые не могли принести никакой пользы себе и Отечеству.

Особый интерес представляет полемика "Трутня" со "Всякой Всячиной", начавшаяся из-за нравственных вопросов: человеколюбия, снисхождения, милосердия. По словам Н. Добролюбова, "Новиков был первый и, может быть, единственный из русских журналистов, умевший взяться за сатиру смелую и благородную, поражавшую порок сильный и господствующий" (Сатирические журналы…, 1951). Большинство сатирических журналов были занимательным развлечением для читателей, а главной целью новиковских журналов стала не просто констатация "слабостей человеческих", а попытка воспитать в России "новую породу людей", независимую от испорченности и заблуждений отцов.

Именно поэтому в его журналах поднимались острые вопросы, направленные на обличение упадка нравственности, всех форм унижения человека, проявлений социальной несправедливости, в том числе и крепостного права.

Результатом длительной дискуссии Н. И. Новикова с Екатериной II можно считать и появление комедий императрицы, обличающих "галломанию и жестокое обращение с крепостными", и издание Н. И. Новиковым "Древней Российской Вивлиофики" и "Древней Российской Идрографии", которыми он поддержал идею "Всякой Всячины" исправлять нравы представлением хороших примеров.

В спорах "Трутня" и "Всякой Всячины" впервые в России столкнулись интересы официальной власти и общественного мнения формировавшейся русской интеллигенции. Пытаясь изменить отношение соотечественников к родной стране, "научить их уважать свою народность и любить отечественную историю", показать все преимущества старого над новомодным,

Н. И. Новиков обратил свое внимание на русскую старину. "Полезно знать нравы, обычаи и обряды древних чужеземских народов, но гораздо полезнее иметь сведение о своих прародителях; похвально любить и отдавать справедливость достоинствам иностранных; но стыдно презирать своих соотечественников, а еще паче и гнушаться оными" (Новиков, 1951). В допетровской России, по его мнению, существовало много добрых и светлых сторон: тихая сельская жизнь, "доброе и заботливое отношение к слабым, отсутствие вражды и резкой разделенности общества на породы и классы".

Рассматривая нравы и обычаи старины, он приходит к выводу, что "предки наши были во сто раз добродетельнее нас, и земля наша не носила на себе исчадий, не имеющих склонности к добродеянию и не любящих своего отечества" (Незеленов, 1875). Древние российские государи "предчувствовали, что введением в Россию наук и художеств наидрагоценнейшее российское сокровище - нравы - погубятся безвозвратно", для избежания этого предсказания необходимо укреплять национальное самосознание, изучая "великость духа предков, украшенного простотой". Н. И. Новиков не был ретроградом, он восхищался тем прогрессивным, что происходило в российской жизни, он поддерживал нововведения, принесенные петровской эпохой, но при этом не мог отказаться от того положительного, что было в прошлом. Надеясь принести наибольшую пользу своему Отечеству, он принял решение издавать книги для знакомства русского общества с историей и литературой: "истина, зародившаяся в одной голове, посредством книги родит столько же правомыслящих голов, сколько у этой книги читателей" (Мезиер, 1906). Одним из первых выходит в свет "Опыт исторического словаря о Российских писателях". Желание "спасти от забвения людей, прославившихся в России" стало отправной точкой издательской деятельности Н. И. Новикова.

Московский период жизни Н. И. Новикова (с 1779 г.) - это время расцвета его издательской деятельности: реконструкция типографии Московского университета, возрождение газеты "Московские ведомости", впервые в России выпуск журналов для детей, издание около 1000 книг по разным отраслям знания. Особое внимание уделялось и распространению книжной продукции в университетском магазине, через подписку, в провинции открывались книжные лавки, была основана первая в Москве общедоступная библиотека. "В продолжение 10 арендных лет издательская и книгопродавческая деятельность Новикова в Москве вносила в русское общество новые знания, вкусы, впечатления, настраивала умы в одном направлении, из разнохарактерных читателей складывала однородную читающую публику, и сквозь вызванную ею усиленную работу переводчиков, сочинителей, типографий, книжных лавок, книг, журналов и возбужденных ими толков стало пробиваться то, с чем еще незнакомо было русское просвещенное общество: это - общественное мнение. Я едва ли ошибусь, если отнесу его зарождение к годам московской деятельности Новикова, к этому новиковскому десятилетию (1779-1789). Типографщик, издатель, книгопродавец, журналист, историк литературы, школьный попечитель, филантроп, Новиков на всех этих поприщах оставался одним и тем же - сеятелем просвещения" (Ключевский, 1990).

В 80-х гг. в России впервые начали издаваться журналы, имеющие публицистическую и философскую направленность: "Утренний Свет" (1780 г.), "Московское Издание" (1781 г.), "Вечерняя Заря" (1782 г.), "Покоящийся Трудолюбец" (1784, 1785 г.). В них Н. И. Новиков развивал собственные социальные взгляды, стремился привить любовь к знанию, просвещению, труду. Большинство статей "Утреннего света" составляли переводы известных западноевропейских философов и писателей, благодаря выпускам журнала российское общество познакомилось с сочинениями Плутарха, Платона, Сенеки, Виргилия, Э. Юнга, Паскаля и др. Основной задачей журнала издатели считали "познание натуры человека и удовлетворение духовных запросов, искание пути к примирению тела и духа". В "Московском Издании" и "Вечерней Заре" появляются уже и оригинальные статьи, в том числе и мистического характера, эти издания часто называют печатными источниками масонской организации. Именно в них нашли развитие идеи известных мистиков И. Арндта, Я. Беме и Л. И. Сен-Мартена. Главный вопрос, который пытались решить на страницах журналов, - соотношение разума и веры в жизни человека. "Разум доказывает бытие Бога, т.е. предмет нашей веры, разум познает порядок в мире, внутреннее сознание нами добра и зла, жизнь Христа, победу его учения. Вера - в свою очередь не идет против разума, она не делает нас своими собственными врагами и не похищает у нас удовольствий жизни, она требует лишь отречения от излишеств" (Тукалевский, 1911). Авторы статей не отвергали и достижения науки, именно они ведут к развитию в душе добродетелей, ведь "непросвещение ума и необузданность сердца всегда вместе".

"Причина всех заблуждений человеческих есть невежество", из-за него совершаются все беззакония и зло в жизни. Не оставалось без внимания в журналах и положение крестьян, "хотя они рабы, но человеки", и обличение пороков "худых дворян". Впервые в публицистике был затронут вопрос о необходимости образования женщин, чтобы она в семейной жизни могла разделять интересы мужа.

Неподдельный интерес и участие Н. И. Новикова в общественной жизни, желание любыми средствами исправлять пороки современного человека привело его в общество "вольных каменщиков".

Идея нравственного самосовершенствования, воспитание "в духе общечеловеческих ценностей", по мнению Н. И. Новикова, должны были стать главным средством преобразования общества. Совместно с "братьями" он организовал "Типографическую компанию", в которой, кроме книг чисто масонского, мистического характера, печатались и художественные, научные, светские издания. И в этом немалая заслуга самого Н. И. Новикова, пытавшегося привить интерес современному читателю к высоконравственной литературе. Он "покупал иногда по несколько переводов одного и того же произведения и печатал лучший; или же приобретал рукопись безнравственной книги и сжигал ее, чтобы другой издатель, напечатав, не распространял соблазна" (Бакунина, 1991). Впервые на русском языке были опубликованы сочинения В. Шекспира, Ж. Б. Мольера, М. Сервантеса, Г. Лессинга, П. Бомарше, философские труды Вольтера, Ш. Монтескье, Д. Дидро, Ж. Ж. Руссо, Б. Паскаля и др. Особый интерес вызывали у публики произведения русских поэтов и писателей А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова, Д. И. Фонвизина, В. И. Майкова и др. Российское общество получило возможность узнать, оценить и применить в своей жизни достижения мировой истории и культуры.

Книга для Н. И. Новикова стала главным воспитательным средством для создания просвещенного государства, где все граждане высоконравственны, добродетельны, образованы.

Н. И. Новиков не создал собственной философской системы, но ему близки были идеи масонства, ведь не случайно он являлся одним из идейных руководителей московского ордена розенкрейцеров. В середине XVIII столетия в России, как и в большинстве стран Европы, господствовало два идейных течения - вольтерьянство и масонство. Большое влияние на мировоззрение масонов оказали учения теософов и алхимиков. Поиски истинного знания, утраченного когда-то первым человеком, "строение храма мудрости", совершенствование нравственности человека по "стезям христианского нравоучения" привлекли в братство "вольных каменщиков" Н. И. Новикова. "Простому человеку, как Новиков, богатому только своим здравым смыслом, истинная "тайна" масонства видна была сразу… он быстро понял значение масонства как нравственной теории и оценил влияние масонства как общественной силы" (Милюков, 1995). "Краеугольный камень, на котором он мог бы основать душевное спокойствие" и начать борьбу с "господствовавшим в современном обществе духом", Н. И. Новиков сумел найти в масонстве.

В журналах Н. И. Новикова неоднократно обсуждался вопрос о предмете и задачах философии, печатались статьи известных мыслителей. Основными задачами философии, как "науки наук", по мнению просветителей XVIII века, являлись вопросы мироздания, проблемы нравственности и общественного благополучия. Заслугой Н. И. Новикова можно назвать попытку сформировать цельное мировоззрение для решения нравственно-этических вопросов, науки "познания самого себя", цель которой - господство над самим собой и собственными страстями, исправление поступков в духе "христианского покаяния".

Только Бог способен познать все, отсюда вытекала главная задача "вольного каменщика" - не просто постигать, но и использовать полученные знания во благо себя, "братства" и Отечества.

В центре масонского учения всегда стоял человек - "цель всего мира", "владыка мира", "божество, для которого солнце сияет, звезды блистают, звери служат, растения зеленеют". Концепцию человека Н. И. Новиков раскрывал в своих статьях: по его мнению, идеальный человек - это "разумный и добродетельный господин; он делает добро всем, кому только может. Он думает, что разум ему дан, чтобы служить государству, богатство - чтобы помогать бедным, и что для того родился он человеком, чтобы быть полезным всем людям" (Зеньковский, 1999). "В природе человеческой находится много такого, что внушает в нас истинное к нему почитание и искреннюю любовь. Бессмертный дух, дарованный человеку, его разумная душа, его тело, с несравненнейшим искусством сооруженное к царственному зданию, и его различные силы суть такие вещи, которые безмерно важны и трудны для рассмотрения посредственно рачительного. Между тем человек со всеми дарованиями, находящимися в нем, тогда только является в полном сиянии, когда взираем мы на него яко на часть бесконечной цепи действительно существующих веществ".

Для достижения совершенства человеку необходимо разобраться в собственной душе, стараться быть добродетельным, и "если при сем предполагаемое нами всеобщее человеколюбие будет нам служить полярною звездою, то легко возможем пройти сквозь камни, нас окружающие, и сильное учинить нападение на одни пороки, злобу и бесчеловечие" (Новиков, 1951). При помощи совести, воли и разума человек не только решал проблему добра и зла, но и был способен "осуществить единство человека с Божеством". Самоусовершенствование являлось главным путем исправления нравов отдельных людей и всего человечества в целом. Нравственно-этическое развитие человека, формирование "пытливого ума" и "доброго нрава", искренняя любовь к Богу и желание узнать "тайну Божественного замысла" составляло основу новиковской системы образования и воспитания. "Весьма униженную на свете добродетель возвести паки на ее величественный престол, а порок, яко гнусное и человеческой природе противоречащее существо, представить свету во всей его наготе, таковых трудов и одно намерение уже достойно похвалы, хотя б душевные силы и не в состоянии оных поддерживать" (Новиков, 1951). Мечты Н. И. Новикова об "излечении дворян от всех пороков и недостатков", ослаблении крепостного гнета, самосовершенствовании человека во второй половине XVIII в. так и остались несбыточными.

сайт продолжает серию публикаций, посвященную масонам. Главный герой сегодняшнего материала — Николай Иванович Новиков — журналист, издатель, филантроп, одна из крупнейших фигур русского Просвещения.
Статья основана на материале передачи «Братья» радиостанции «Эхо Москвы». Эфир провели Наргиз Асадова и Леонид Мацих. Полностью прочесть и послушать оригинальное интервью можно по ссылке .

Новый этап в развитии русского масонства связан с именем Николая Ивановича Новикова — просветителя, общественного деятеля, писателя и издателя. В 1772 году он выпустил еженедельный сатирический журнал «Живописец», издававшийся в Петербурге с апреля 1772 по июнь 1773 года. Кроме того, когда Новиков, поддавшись уговорам своего друга и покровителя по масонской ложе вельможи Михаила Матвеевича Хераскова, в то время куратора Московского университета, переехал из северной столицы в Москву, тот отдал ему в аренду, разумеется, с разрешения Екатерины II, московскую университетскую типографию. К этому моменту в Москве существовали только две книжные лавки. Москва считалась городом не читающим, которую подвигнуть к чтению было невозможно. Когда Новикова арестовали и конфисковали у него все книги и типографское оборудование, книжных лавок в Москве насчитывалось более двадцати. То есть за время своей деятельности Николай Иванович увеличил их количество в десять раз.
Известный российский историк В. О. Ключевский (кстати, тоже масон) назвал это десятилетие типографии в Московском университете «новиковским десятилетием» в русской культуре.
Николай Иванович, без преувеличения, начал целое направление в русской журналистике. Он начал издавать газеты и журналы, как тогда говорили, с добавлениями, т. е. с приложениями. Два бренда живы до сих пор (это неслыханная вещь!): Новиков начал выпускать изданьица под названием «Московские новости» и «Неделя». Кроме того, он был пионером с точки зрения маркетинга: он выдвинул идею, что книги могут потребляться как продукт, их можно продавать не только дворянству, т. е. людям обеспеченным, но и людям среднего достатка. Поэтому его целевой аудиторией, главным адресатом, стало городское мещанство. Новиков в него верил, верил он и в то, что эти люди будут покупать дешевые книги. Так оно и получилось. И на этом, кстати, Николай Иванович заработал немалые деньги. Он был коммерческим гением.
Если говорить о цифрах, то следует заметить, что треть всех вышедших в стране книг в то время принадлежали типографиям Новикова. Он впервые начал издавать в России женские, детские, философские, агрономические журналы, учебники. Не для ученых, а именно для широкой публики. Журналистика как таковая началась в России с Николая Ивановича Новикова. Кроме того, он был первым человеком, который на своем примере доказал, что на написании и издании книг можно хорошо зарабатывать. Новиков был бы очень богатым человеком, если бы не тратил все свои деньги на благотворительность. Он был очень, как в те времена говорили, нищелюбив.

Журналистика как таковая началась в России с Николая Новикова

В 1769 году в возрасте 25 лет Новиков вышел в отставку и занялся издательской деятельностью. Первый журнал, изданный под его редакцией, назывался «Трутень». Журнал был написан от лица нескольких персонажей: представителей высшей знати, высокого дворянства (Скудоум, Недомысл, Забылчесть) и честных мещан (Чистосердов и Правдолюбов).
У Новикова было острое перо, многие выражения, которые он употреблял и придумывал в своих фельетонах, разошлись в русской литературе. Конечно, кое-что он маскировал, перо свое притуплял, как потом говорил Державину. Кроме того, он скрывался под псевдонимами: иной раз такими явными, как Правдолюбов, а иной раз и менее очевидными.
Он, например, не любил галломанов, тех, кто подражает во всем французам. Тогда подражание французскому было сродни нынешнему подражанию американскому. И все эти почтения Новиков высмеивал. Отсюда выражение «французик из Бордо», которое потом использовал Грибоедов. Многие выражения приписаны Евгению Онегину Пушкиным из Новикова. То есть он в своем роде создал некоторую портретную галерею отрицательных персонажей для русской сатиры.

Портрет Н. И. Новикова работы Д. Г. Левицкого, 1797 год

Что касается отношений Николая Ивановича и Екатерины, тут такая вещь: матушка-императрица ведь отвечала Новикову на страницах своего журнала, который она назвала «Всякая всячина». Государыня, разумеется, тоже скрывалась под псевдонимом, но всей публике было понятно, что это она участвует в полемике с Николаем Ивановичем. И все дивились его смелости, как писали ему его обожатели, при этом намекая на его особые отношения с Екатериной. Особые отношения действительно имели место, но не в постельном смысле, а в смысле того, что Новиков был ее конфидентом, она доверяла ему некоторые свои тайные думы.
За всю свою жизнь Николай Иванович Новиков издал более тысячи книг — гигантское количество по тем временам. Кроме того, он печатал учебники, техническую и специальную литературу, массу переводных книг. При этом масонские сочинения издавались лимитированными тиражами, как правило, в тайных типографиях, потому что «братья» без секретов не могли.
Например, не то чтобы тайно, не для всех, масоны публиковали небольшими тиражами, в 200 — 300 экземпляров, сочинения своего властителя дум французского философа и виднейшего масона Сен-Мартена. Его первая работа «О заблуждениях и истине» была бешено популярна в то время, ею зачитывались все салоны. Так вот, комментарии к этому трактату «братья» издавали малыми тиражами, не с целью что-то скрыть, а просто понимая, что это не вызовет слишком широкого интереса у публики.

Николая Новикова и Екатерину II связывала тесная дружба

Не секрет, что в екатерининскую эпоху, так же, как и сегодня, к масонам далеко не все хорошо относились. Вот, например, стихотворение тех времен:
Полны лжи ваши законы
оказались, франкмасоны,
И в том тайность ваша есть,
Счет 666.

А вот еще один антимасонский стишок:

Появились недавно в России франкмасоны,
И творят почти явно демонские законы,
Нудятся коварно плесть различные манеры,
Что б к Антихристу привесть от Христа веры…
В общем-то, обвинения не блещут новизной, и сейчас они примерно такие же. Есть, кстати, и промасонский стих:

Если честности кто знает,
Всюду правду наблюдает,
Притом скромно любит жить,
Тот масоном может быть.
Суету кто презирает,
Лихоимства убегает,
Никому кто не вредит,
Тот масоном может быть.

Вот вам и публичный спор в стихах. Кстати говоря, в таком состоянии Новиков и получил журнальную полемику. Он ее поднял совершенно на другой уровень, и Екатерина это оценила. Она ему хлестко отвечала, он парировал, и за этой полемикой, затаив дыхание, следили все салоны в Москве и Петербурге. И, что очень важно, эти журналы («Трутень», «Живописец», «Покоящийся трудолюбец», «Всякая всячина») стали получать не только в двух столицах, но и в провинции: в Нижнем Новгороде, в Самаре, в Пензе, в Архангельске, в Астрахани.

То есть заслуга Николая Ивановича Новикова в том, что он вывел просвещение за границы двух столиц. Кстати, там он развивал книжную инфраструктуру: делал скидки провинциальным книготорговцам, отпускал им книги в кредит. Новиков был и гений маркетинга, и великий человек с точки зрения распространения просвещения. Он использовал свою полемику с государыней для разжигания интереса и к своей персоне, и к тому кругу сочинений, который он пропагандировал.

Титульный лист журнала «Живописец»

Новиков открыл и первую в Москве публичную читальню на Мясницкой. Располагалась она в Доме Юшкова (ныне там находится Академия живописи, ваяния и зодчества), построенном по заказу генерал-поручика Ивана Ивановича Юшкова.
Так вот, сын Ивана Ивановича, Петр Иванович Юшков, устроил в этом доме место для масонских собраний: здесь «братья» молились, изучали свою литературу, здесь звучали их гимны и соблюдались их обряды. Но для Новикова это место было особым. Он ведь был худого рода, из мелкопоместных выслужившихся дворян. (Сама фамилия Новиков из тех, кто при Петре дворянству был пожалован, то есть он — дитя петровских реформ). И Николай Иванович дослужился всего до поручика. А братьями по ложе, по некоторым ложам, в которых он состоял, были Разумовские, Голицыны, т. е. люди из виднейших родов. Конечно, были там и люди из простых, как Баженов, как сам Новиков, которым все прощалось за гениальность. Но тем не менее, «братья» «братьями», а выйдя за пределы ложи, они, конечно, попрекали Николая Ивановича и худородностью, недостаточным богатством, и тем, что они все генералы, грудь в орденах, а он поручик. И его не пускали, например, в Английский клуб, знаменитое здание, которое называли иной раз Домом Хераскова. Хотя Михаил Матвеевич был покровителем Новикова, любил его, взахлеб беседовал с ним о литературе, но пригласить его он не мог, потому что сословные предрассудки не давали. А вот туда, в Юшков дом, по определению был вход каждому. И это был тот случай, как сейчас сказала бы молодежь, «сбыча мечт»: сбылись его мечты — любой человек (все, кроме женщин) мог туда войти. Это действительно была публичная читальня.
И дворовый, и холоп, как тогда говорили без политкорректности, допускались в читальню. Новикову говорили, что все книги у него чернь покрадет, а он в ответ: «Я верю в людей, они не тронут». И маленький залог, символический, люди оставляли и всю литературу возвращали назад.

Ассортимент книг в читальне был небольшой, где-то 50 — 100 наименований, но сам факт их оборачиваемости был очень важен. Ничто так не радовало Николая Ивановича, штришок к его портрету, как книга, захватанная пальцами (значит, ее читают). Он частенько заходил в читальню и спрашивал: «Какие книги самые засаленные? С загнутыми углами, с пометками?» А библиотекари ему отвечали: «Ну, Николай Иванович, не уследили».

Николай Новиков вывел просвещение за границы двух столиц

Несколько слов о благотворительной деятельности Николая Ивановича, которая тоже была потрясающа. Известно, что в 1786 — 1787 гг. в Центральной части России были жестокие морозы и засуха, ставшие причиной неурожая. В губерниях начался голод. Правительство принимало энергичные меры к запасанию провианта, но это не всегда было успешным. Дураки и дороги, как известно, — две проблемы. И в данном случае дороги, неразвитость инфраструктуры, не позволяли организовать эффективный подвоз.
Кроме того, что такое тогда была Москва? Это тоже не надо забывать! В Петербурге действовали законодательные ограничения на въезд, там не было нищих. Так еще Прокопович советовал Петру. В центре было запрещено строить деревянные здания. А каменные кто ж потянет?! Ясно, не нищие. Москва же зимой увеличивала население в два — три раза, потому что всякий асоциальный элемент: разбойный люд, нищие, бомжи наводняли город осенью и зимой, чтобы переждать здесь в относительно комфортных условиях холода, а потом опять разбредались. Под мостами, в ночлежках, иной раз под Каменным мостом, рядом с Кремлем были такие настоящие разбойничьи станы.
Москву было тяжело прокормить еще и потому, что нельзя было сосчитать точное количество запасов. Ну и промахивались иной раз. Кроме того, были, конечно, и злоупотребления. Московские чиновники — это образцы неподкупности во все времена, поэтому ничего удивительного.
Николай Иванович Новиков был человеком жалостливым. Он увидел, как плачут нищие, в том числе и профессиональные, и обратился с пламенной речью к «братьям». Те и пустили шапку по кругу.
Григорий Максимович Походяшин, ему тогда было 27 лет, он был относительно молод, завиднейший жених в Москве, сын уральского горнозаводчика, гвардейский офицер, настолько пленился этим подвигом христианской добродетели, нищелюбия со стороны Новикова, что отдал свое огромное состояние на благотворительные нужды. Причем сам он не тратил, понимая, что он в этом ничего не смыслит, а через Новикова. Его преданность Николаю Ивановичу была немножко трогательной, инфантильной, но она не может не вызвать сокрушения сердца. Когда Новиков уже был в тюрьме, Походяшин умирал. Он умер очень быстро. Разорился. Все друзья от него отвернулись, а товарищи-масоны либо уехали, либо были посажены в тюрьмы. Он остался один, без средств к существованию, и помирал от чахотки на чердаке. Прежний завидный жених, миллионер… Из состояния у него остался один портрет Новикова, который он не позволил продать, даже чтобы купить хлеба и лекарств. Он смотрел на него с умилением, как на икону, и говорил: «Прости, великий человек, что я оказался недостоин быть твоим учеником».

Дом Юшкова, 1900-е годы

Кстати, Новиков оказывал на людей действительно магнетическое воздействие. Когда его осудили, то с ним добровольно в Шлиссельбургскую крепость отправился молодой врач Михаил Иванович Багрянский, который вообще не проходил по делу. Он сам явился в Тайную канцелярию и сказал: «Я хочу отбывать заключение вместе с Новиковым, чтобы тому не было так одиноко и чтобы он не был лишен врачебной помощи». Их посадили вместе. А ведь на пятнадцать лет! Новиков просидел меньше, но кто же знал, что Екатерина умрет.
Прежде чем мы перейдем к делу Н. И. Новикова, давайте рассмотрим его биографию более систематически. Он родился в 1744 году, в 1768 году вышел в отставку. В 1775 году в его жизни случилось самое значительное событие — он вступил в масонскую ложу. Николай Иванович долго этого не хотел, колебался. Новиков был человеком, говоря современным языком, с очень высоким уровнем обязательств. К своему слову он относился буквально со священным трепетом, не мог принять присяги и клятвы, содержания которых не понимал. Ему все объяснили и даже сделали для него колоссальное исключение: ему как бы рассказали содержание масонской службы, если угодно, трех первых степеней, и он сразу же был принят в четвертую. Новиков сделал бы громадную карьеру внутри масонства, если бы его интересовали формальные титулы. Но они его не занимали. Более того, Николай Иванович объединил под своим началом ложи разных систем, что уже само по себе было подвигом дипломатии и говорило о его авторитете среди масонов.
Если затронуть взаимоотношения Новикова и Елагина, героя нашего прошлого материала, то можно сказать, что большой любви между ними не было, но взаимное уважение, конечно, присутствовало. Елагин был человеком государственным, статс-секретарем Екатерины, чиновником высочайшего ранга, вхожим к государыне каждый день. Новиков же был журналистом, а, как он сам писал, тогда само звание писателя было позорным.
Кстати говоря, Николай Иванович отмечал, что ему не нравится, как проходят заседания елагинских лож, что там слишком много времени уделяется чувственным удовольствиям (поесть, выпить) и слишком мало работе над собой. Поэтому он перешел в систему строгого наблюдения (система Рейхеля) и там очень преуспел.

Карамзин считал, что Екатерина посадила Новикова за благотворительность

И вот, когда Новиков считал себя на вершине успеха, над ним стали сгущаться тучи. Дело в том, что ничего бы не случилось, если бы не вот этот самый фаворитизм. «Минуй нас пуще всех печалей барский гнев и барская любовь». Это он испытал на себе. Были обвинения политические, абсолютно пустые, были обвинения в связях с прусским двором на том основании, что московские масоны переписывались с берлинскими розенкрейцерами. (Николай Иванович основал Орден розенкрейцеров и его возглавил).
Это была переписка чисто масонская, чисто духовная, ничего политического, что могло бы принести вред российскому двору, находящемуся в конфронтации с прусским, там не было. Были обвинения, что «братья» пытались завлечь в свои сети, как писали тогда, известную особу, т. е. Павла, Великого князя. Это безосновательно, это подтвердили и последующие разыскания. Большинство обвинений против Новикова были абсолютно вздорные и облыжные. На самом деле ничего дурного он не делал.

Аллегория на императрицу Екатерину II с текстом «Наказа», 1778 год

Карамзин, который писал о судьбе Новикова, считал, что Екатерина посадила Николая Ивановича за слишком активную благотворительную деятельность, за раздачу хлеба голодающим. Правда, писал он так уже после смерти Новикова, чтобы детей Николая Ивановича не оставили без куска хлеба. (Карамзин знал, чем растрогать императора Александра).
Главная же причина была в том, что Новиков очень резко и не по-джентльменски на страницах своего журнала стал критиковать уже пожилую императрицу: он стал писать про некую даму, у которой восемнадцать плотных складок сквозь корсет пробиваются и «редеющие кудри ея она черепаховыми гребнями тщится как-то скрепить», и белила, и румяна — и все эти вещи, которые для любой дамы обидны, а для дамы пожилой обидны вдвойне.
Екатерина философски относилась к подобного рода выпадам, но когда это пишет фаворит, любимец, который был ее конфидентом, и, как она понимала, относился к ней не как люди из толпы, этого она простить не могла. И ее такая злобная реакция — это реакция чисто женская. Императрица обиделась на Николая Ивановича, поэтому его и посадили.

Новиков, Николай Иванович

Знаменитый общественный деятель прошлого века; род. 26 апреля 1744 г. в селе Авдотьине (Бронницкого уезда Московской губернии) в семье достаточного помещика, несколько лет обучался в Москве в университетской гимназии, но в 1760 г. "за леность и нехождение в класс" исключен был из "французского класса". В начале 1762 г. Н. поступил на службу в Измайловский полк и, как часовой у подъемного моста измайловских казарм в день воцарения Екатерины II, был произведет в унтер-офицеры. Уже во время службы своей в полку Н. обнаруживал "вкус к словесным наукам" и склонность к книжному делу: издал две переводные французские повести и сонет (1768). В 1767 г. Н. был в числе молодых людей, которым в комиссии депутатов для сочинения проекта нового уложения поручено было ведение протоколов; поручение это императрица считала делом высокой важности и предписала "к держанию протокола определить особливых дворян со способностями". Н. работал в малой комиссии о среднем роде людей, а также и в большой комиссии. Участие в работах комиссии несомненно ознакомило Н. со многими важными вопросами, выдвинутыми русской жизнью, и с условиями русской действительности. При докладах о работах комиссии Н. сделался лично известен Екатерине. В 1768 г. Н. вышел в отставку и вслед за тем стал издавать еженедельный сатирический журнал "Трутень" (1769-70; 3-е изд. П. А. Ефремова, СПб., 1865). Он вступил в борьбу с господствовавшей тогда в русском обществе галломанией, которая из всей франц. просветительной философии XVIII в. усвоила один лишь вольтеровский смех, превратив его в безразборчивое зубоскальство. Журналы Н. дают яркие изображения львов и львиц тогдашнего большого света, щеголей и щеголих, петиметров и кокеток. "Трутень" проводил мысль о несправедливости крепостного права, вооружался против злоупотреблений помещичьей властью, бичевал неправосудие, взяточничество и т. п., выступая с обличениями против очень влиятельных сфер, напр. против придворных. По вопросу о содержании сатиры "Трутень" вступил в полемику со "Всякой Всячиной" (см. соотв. статью), органом самой императрицы; в полемике этой принимали участие и др. журналы, разделившиеся на два лагеря. "Всякая Всячина" проповедовала умеренность, снисходительность к слабостям, осуждая "всякое задевание особ". "Трутень" стоял за смелые, открытые обличения. Борьба, однако, была неравная, "Трутень" сначала должен был умерить тон, совершенно отказаться от обсуждения крестьянского вопроса, а затем и совсем прекратился, не по воле издателя. В 1772 г. Н. выступил с новым сатирическим журналом - "Живописцем", лучшим периодическим изданием прошлого века (семь изданий, в том числе два в текущем столетии; последнее издание П. А. Ефремова, СПб., 1864). Такой успех журнала сам Н. объяснял тем, что он пришелся по вкусу мещан, ибо, - добавлял он, - у нас те только книги четвертыми и пятыми изданиями печатаются, которые этим простосердечным людям, по незнанию ими чужестранных языков, нравятся. "Живописец" проводил те же идеи, что и "Трутень": в ряде статей, из которых одни принадлежали И. П. Тургеневу, другие приписывались Радищеву, он сильно и горячо ратовал против крепостного права. Скоро "Живописец" вынужден был изменить тон, заменив живую сатиру на современные нравы серьезными статьями отвлеченного содержания, а затем и совершенно прекратился (1773). Новая попытка в том же направлении была сделана Н. по более узкой программе: в 1774 г. он стал издавать "Кошелек" (переиздан А. Н. Афанасьевым в 1856 г.), журнал, специально направленный против галломании. Его нападки против нравов светского общества возбудили сильное неудовольствие в придворных сферах, и журнал прекратился на девятом номере, причем издатель, как гласит предание, подвергся и личным преследованиям. Противовес модному франц. воспитанию Н. пытался найти в добродетелях предков, в нравственной высоте и силе старых русских начал. Вот почему Н. одновременно с сатирическими журналами выпустил целый ряд исторических изданий, которые должны были содействовать укреплению национального самосознания и дать "начертание нравов и обычаев наших предков", чтобы мы познали "великость духа их, украшенного простотою". Таковы: "Древняя Российская Вивлиофика, или собрание разных древних сочинений, яко то: Российские посольства в другие государства, редкие грамоты, описания свадебных обрядов и других исторических и географических достопамятностей и многие сочинения древних Российских стихотворцев" (издание ежемесячное, 1773-75; 2 изд., 1788-91; нов. изд. Мышкин, 1894); "Древняя Российская Идрография" (т. I, 1773; описание моск. государства, составленное при Федоре Алексеевиче); "Повествователь древностей Российских, или собрание достопамятных записок по Истории и Географии Российской" (ч. 1, 1776; материалы из него вошли потом во 2-е изд. Вивлиофики); "История о невинном заточении боярина А. С. Матвеева" (М., 1776; 2-е изд., 1795); "Скифская история из разных иностранных историков, паче же из Российских верных историй и повестей, от Андрея Лызлова прилежными трудами сложенная и написанная лета 1692" (1776; 2-е изд, М., 1787; как и "Идрография", издана с целью "обличения несправедливого мнения тех людей, котооые думали и писали, что до времени Петра Россия не имела никаких книг, кроме церковных"), Н. знал о необходимости в издании исторических памятников палеографической точности, свода разноречий, составления алфавитных указателей и т. п., иногда прилагал эти приемы при пользовании несколькими списками (напр. Идрографии); но его издание актов и летописей, напеч. в "Вивлиофике", и в свое время признавалось неисправным. Это, однако, не умаляет исторического значения "Вивлиофики", поныне представляющего значительный научный интерес. Материал для своих изданий памятников старины Н. черпал из древлехранилищ частных, церковных, а также государственных, доступ к которым разрешен Н. императрицей в 1773 г. Н. и сам составил себе собрание рукописей исторического содержания. Много материалов доставляли ему Миллер, кн. Щербатов, Бантыш-Каменский и др., а равно и Екатерина II, поддержавшая издание "Вивлиофики" щедрыми субсидиями. Отношения императрицы к Н. за этот период его деятельности, несомненно, отличались благосклонностью. Но мнению А. И. Незеленова, на Н. подействовала мысль "Всякой Всячины", что лучше исправлять нравы изображением добрых примеров, чем сатирой, - отсюда его исторические издания; императрица, в свою очередь, в своих комедиях начала бичевать (хотя и слабее "Трутня") галломанию и жестокое обращение с крепостными и, до известной степени, прониклась любовью к русской старине. В своих взглядах на русскую старину Н. не всегда отличался устойчивостью. Древние российские государи, по его словам, "яко бы предчувствовали, что введением в Россию наук и художеств наидрагоценнейшее российское сокровище - нравы - погубятся безвозвратно"; но вместе с тем он - ревностный приверженец просвещения, почитатель Петра Вел. и тех людей, именно писателей, труды которых на пользу русского просвещения он любовно заносит в свой "Опыт исторического словаря о российских писателях", появившийся в 1772 г. (см. Библиография). Исход из этих колебаний и противоречий Н. нашел в масонстве. Первые связи Н. с масонством начались в Петербурге. Друзья еще в 1775 г. зазывали его в масонство, но Н. долго колебался, не желая связывать себя клятвой, предмет которой ему был неизвестен. Масоны, очевидно, очень дорожили вступлением Н., так как, вопреки своим правилам, сообщили ему содержание первых трех "степеней" до вступления его в ложу. Н., однако, не был удовлетворен елагинской системой, в которую он вступил, и только позже он нашел "истинное" масонство в системе Рейхеля, в которой "было все обращено на нравственность и самопознание". В 1777 г. Н. выпустил 22 №№ "Санкт-Петербургских Ученых Ведомостей" (2 изд. А. Н. Неустроева, СПб., 1873), выходивших еженедельно и примыкавших еще к первому периоду его деятельности. Это был журнал ученой и литературной критики, поставивший себе целью, с одной стороны, сблизить русскую литературу и науку с ученым миром Запада, с другой - выставлять заслуги отечественных писателей, особенно исторических. Нравоучительный элемент в "Ведомостях" весьма слаб, но он становится господствующим в "Утреннем Свете" (1777-80), ежемесячном журнале, который Н., прекратив "Ведомости", стал издавать с сентября 1777 г., сначала в Петербурге, а с апреля 1779 г. - в Москве. Здесь явились "Нощи" Юнга, "Мнения" Паскаля, но главным образом переводы из немецких писателей, моралистов, пиэтистов и мистиков. "Утренний Свет" издавался Н. при содействии целого кружка единомышленников, в числе которых были М. Н. Муравьев и И. П. Тургенев, и притом с целями благотворительными: весь доход с издания предназначался на устройство и содержание в Петербурге первоначальных народных училищ. В этом сказались уже две основные черты позднейшей деятельности Н.: уменье организовать общественную самодеятельность и стремление работать на пользу просвещения. Обращение к подписчикам журнала, с приглашением содействовать образованию училищ, вызвало обильный приток пожертвований. Уже в ноябре 1777 года Н. открыто было Училище при црк. Владимирской Божией Матери на 30 или 40 чел., с пансионерами и приходящими учениками, платными и даровыми, впоследствии названное Екатерининским. В следующем году было открыто второе училище (Александровское, при црк. Благовещения на Васильевском острове). Оба эти училища существовали еще в 1782 г. (в пользу их издавались следовавшие за "Утренним Светом" "Московское Издание" и "Вечерняя Заря"); дальнейшая судьба их неизвестна. В 1779 г. Херасков, который был куратором Моск. унив. и также масоном, предложил Н. взять в аренду университетскую типографию и издание "Московских Ведомостей". Н. переехал в Москву, и здесь начинается третий и наиболее блестящий период его деятельности. В Москве Н. встретил кружок масонов, людей, преданных тем же интересам нравственности и самопознания (В. И. Лопухин, С. И. Гамалея, И. Е. Шварц, кн. Трубецкой и Черкасский, И. П. Тургенев, несколько профессоров университета, княгиня В. А. Трубецкая). В этом кружке теоретическая мысль Н. окончательно окунулась в масонство, не остановившись и перед розенкрейцерством с его алхимическими бреднями. Но этот мистический туман не остановил и не помешал просветительной деятельности Н., нашедшей большую опору в И. Е. Шварце (см.), с которым Н. "сделался на всю жизнь, до самой смерти Шварца, неразлучным". Быстро приведя в порядок и значительно расширив университетскую типографию, Н. менее чем в три года напечатал в ней больше книг, чем сколько вышло из нее в 24 года ее существования до поступления в руки Н. Наряду с издательством книг, Н. поднял и значение "Московских Ведомостей" (см. соотв. статью), к которым стал прилагать прибавления разнообразного содержания; число подписчиков увеличилось всемеро (с 600 до 4000). В 1781 г. Н. издавал продолжение "Утреннего Света", под названием "Московского ежемесячного издания" (см. соотв. статью); затем следовали в 1782 г. "Вечерняя Заря" (см. соотв. статью), в 1784-85 гг. "Покоящийся Трудолюбец", в котором Н. возобновил свою борьбу с крепостным правом. Своей издательской деятельностью он хотел создать достаточно обильный и легко доступный запас полезного и занимательного чтения для обширного круга читателей, вовсе не ограничиваясь пропагандой своих мистических воззрений. На 448 названий книг, изданных Н., насчитывается 290 книг светского содержания, и затем значительное число книг духовного содержания, не касающихся масонства. Считая книгопечатание "наивеличайшим из всех изобретений" и общественную самодеятельность надежнейшим орудием к распространению просвещения, Н. еще в "Живописце" 1773 г. высказал мысль об учреждении "Общества, старающегося о напечатании книг". Мысль эта, восполненная идеей Шварца о подготовлении, при посредстве университетских сил, надежных учителей, была осуществлена в "Дружеском Ученом О6ществе" (см. соотв. статью), которое затем слилось с Типографической компанией, учрежденной в 1784 г. со складочным капиталом в 57500 р. и с поступившим от Н. запасом книг на 320000 р. по продажной цене. Ежегодный доход Компании превышал 40000 р., достигая в иные годы 80000 р.; после закрытая Компании в 1791 г., несмотря на обширный сбыт изданных ею книг, их оставалось еще без малого на 700000 р., не считая 16856 книг сожженных (как зловредные) и 7158 книг, переданных в университет и Заиконоспасскую акад. С целью удешевления книг Н. вступил в сношения со всеми существовавшими тогда книжными лавками, заводил комиссионеррв, отпускал книгопродавцам на льготных условиях товар в кредит, иногда десятками тысяч экземпляров, устраивал книжную торговлю не только в провинциальных городах, но даже и в деревнях. В Москве, где до тех пор существовали только две книжных лавки, с оборотом в 10000 р., при Н. и под его влиянием число их возросло до 20, и книг продавали они ежегодно тысяч на двести. Он же учредил в Москве первую библиотеку для чтения. В обществе, где даже звание писателя считалось постыдным, надобно было иметь немалую долю решимости, чтобы стать типографщиком и книжным торговцем и видеть в этих занятиях свое патриотическое призвание. Люди, близкие к тому времени и к самому Н., утверждали, что он не распространил, а создал у нас любовь к наукам и охоту к чтению. Сквозь вызванную им усиленную работу переводчиков, сочинителей, типографий, книжных лавок, книг, журналов и возбужденные ими толки стало, по замечанию В. О. Ключевского, пробиваться то, с чем еще не знакомо было русское просвещенное общество: общественное мнение. Наряду с книгоиздательскими предприятиями Н. шла и педагогическо-благотворительная деятельность его кружка. Последняя достигла наибольшего развития в голодный 1787 г., когда Н. в широких размерах оказывал помощь голодающим. Средства к этому доставил гвардейский офицер Григорий Максимович Походяшин, сын верхотурского ямщика и уральского горнозаводчика, который отдал в распоряжение Н. все свое громадное состояние и, умирая в бедности, услаждал свои последние минуты тем, что с умилением смотрел на портрет Н., указавшего ему истинный путь жизни. Стремясь и умея соединять людей для совместного труда, Н. пробудил самостоятельность русского общества. В этом был источник его успеха, но в этом же, по условиям времени, была и причина его гибели.

Деятельность Н. была в полном расцвете, когда над ним собиралась уже гроза. Прежде всего заявила к нему претензии (в 1784 г.) комиссия народных училищ за перепечатку некоторых учебников, ею изданных. Н. делал это по распоряжению московского главнокомандующего Чернышева и не для прибыли, а для того, чтобы в продаже было достаточно учебных книг по дешевой цене; но Чернышев тем временем умер, и Н. пришлось выдать комиссии вознаграждение. Напечатанная Н. "ругательная" история иезуитов, которым покровительствовала императрица, была запрещена. В 1785 г. было повелено составить изданиям Н. опись и передать их на рассмотрение московского архиеп. Платона, который должен был также испытать в вере самого Н. В своем донесении (янв. 1786 г.) архиеп. Платон разделил издания Н. на три разряда: одни он считал весьма полезными при бедности нашей литературы; других, мистических, он, по его словам, не понимал; третьи, составленные франц. энциклопедистами, он считал зловредными. О вере Н. Платон писал: "Молю всещедрого Бога, чтобы во всем мире были христиане таковые, как H." В марте 1786 г. Н. была вновь разрешена торговля книгами, но часть их была опечатана. Отзыв Платона не рассеял недоверия Екатерины к Н. Еще задолго до истечения срока контракта Н. на аренду университетской типографии императрица не один раз повторяла распоряжение, чтобы типографию больше Н. не отдавать. Потеря университетской типографии (1789) была для Н. весьма чувствительна, хотя в распоряжении его и остались типографии Компании. В 1790 г. в Москву назначен был главнокомандующим кн. Прозоровский, человек невежественный, подозрительный, жестокий, выдвигавшийся угодничеством. Он посылал на Н. доносы, вызвавшие отправление в Москву гр. Безбородко для производства негласного дознания; но Безбородко не нашел никаких поводов к преследованию Н. В 1791 г. Н. должен был, однако, прекратить существование Типографической компании. В апреле 1792 г. Прозоровскому послан был указ расследовать, не печатает ли Н., в противность закону, книг церковной печати. Прозоровский послал для ареста Н., который серьезно больной жил в Авдотьине, гусарскую команду, так перепугавшую детей Н., что они всю жизнь после того страдали нервными припадками. Не находя доказательств против Н., Прозоровский просил о присылке знаменитого следователя того времени Шешковского и представлял о неудобствах передачи дела Н. обыкновенному суду. Еще до окончания следствия императрица указом от 10 мая 1792 г. повелела тайно перевезти Н. в Шлиссельбургскую крепость, где новые допросы делал ему Шешковский. Наконец, 1 августа 1792 г. императрица подписала указ о заключении Н. в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. В указе говорилось, что и это решение было смягчением "нещадной" казни (т. е. смертной), которой он подлежал бы по силе законов за свои "обнаруженные и собственно им признанные преступления", "хотя он и не открыл еще сокровенных своих замыслов". Из напеч. во II т. "Сборника Историч. Общества" вопросных пунктов, какие поставлены были Н., и его ответов видно, что Н. обвинялся в "гнусном расколе", в корыстных обманах, в деятельности масонской (что не было запрещено ни раньше, ни после), в сношениях с герц. брауншвейгским и др. иностранцами (сношения эти касались исключительно масонства и никакого политического значения не имели), в сношениях с вел. кн. Павлом Петровичем (сношения масонов с великим князем ограничились поднесением ему нескольких книг, которые он сам пожелал иметь). Все эти обвинения указ 1 августа относит не к одному Н., а ко всем его соучастникам-масонам; пострадал же один только Н., хотя он даже не считался главой московских масонов. Собственно против одного Н. выставлено было обвинение в нарушении данной им в 1786 г. подписки не торговать книгами, признанными зловредными; но в этом не было "государственного" преступления, да и не менее виноваты были книгопродавцы, знавшие, что берут у Н. запрещенные книги и даже сами их у него выпрашивавшие. Даже кн. Прозоровский был поражен исходом дела Н.: "Я не понимаю конца сего дела, - писал он Шешковскому, - как ближайшие сообщники, если он преступник, то и они преступники". Еще Карамзин, выразивший сочувствие к судьбе Н. в своей оде к Милости, искал причины осуждения Н. не в официально выставленных против него обвинениях и, между прочим, на первом месте поставил раздачу Н. хлеба голодающим, которая казалась подозрительной, так как не знали источника затраченных им при этом средств. Всего вероятнее, что Н. пострадал за всю свою, слишком, по тогдашним понятиям, самостоятельную общественную деятельность. Четыре с половиной года провел Н. в крепости, терпя крайнюю нужду в самом необходимом, даже в лекарствах, хотя заключение его самоотверженно разделял д-р Багрянский (см. соотв. статью). Имп. Павел I в первый же день своего царствования освободил Н. Н. был взят в крепость еще в полном развитии его сил и энергии, а вышел оттуда "дряхл, стар, согбен". Он вынужден был отказаться от всякой общественной деятельности и до самой своей смерти (31 июля 1818) прожил почти безвыездно в своем Авдотьине, заботясь лишь о нуждах своих крестьян, об их просвещении и т. п. В Авдотьине до сих пор сохранилась благодарная о нем память (ср. об этом ст. Ярцева в "Историч. Вестн.", 1894 г., № 11).

Ср. Лонгинов, "Н. и московские мартинисты" (М., 1867); Незеленов, "Ник. Ив. Н., издатель журналов 1769-85 гг." (СПб., 1875); его же, "Н. в Шлиссельбургской крепости" ("Историч. Вестн.", 1882 г., № 12); ст. Якушкина в сборнике общества любителей российской словесности "Почин" на 1895 г. (М., 1895); Ключевский, "Воспоминание о Н. и его времени" ("Русская Мысль", 1895 г., № 1); Пыпин, "Времена Екатерины II" ("Вестн. Европы", 1895 г., № 7); В. Н. Сторожев в "Книговедении".

{Брокгауз}

Новиков, Николай Иванович

автор и издатель журналов, основатель типографской компании в Москве, развивший до чрезвычайных размеров торговлю книгами при Екат. II, масон; политический деятель. Род. 27 апреля 1744 г., † 1818 г. 31 июля.

{Половцов}

Новиков, Николай Иванович

Книгоиздатель и публицист XVIII в. Родом из дворянской семьи среднего достатка. Учился у деревенского дьячка, затем в Московской дворянской гимназии, откуда был исключен "за леность и нехождение в классы". С 1762 служил в гвардии. В 1767 был прикомандирован в качестве секретаря к комиссии по составлению проекта нового Уложения.

Систематическая работа Н. как литератора-профессионала началась с 1769 изданием сатирического журнала "Трутень" , за которым последовали сатирические же издания - "Пустомеля" , "Живописец" и "Кошелек" . В 1772 выпустил "Опыт исторического словаря о российских писателях". В 1773 приступил, при поддержке Екатерины, к изданию памятников ("Древняя Российская Вивлиофика" и др.). Переехав в Москву и взяв в аренду Московскую университетскую типографию, Н. начал издавать газ. "Московские ведомости" с разнообразными "прибавлениями", ряд журналов, напечатал огромное количество книг (всего Н. было издано около 1 000 названий), придал небывалый размах книжной торговле, вовлекая в нее провинцию (см. "Литературные издательства "), завязывая отношения с иностранными комиссионерами. В Москве окрепли связи Н. с масонами (в масонскую ложу он вступил еще в 1775) и через проф. Шварца, сделавшегося его ближайшим сотрудником, - с "братством златорозового креста" - розенкрейцерами. В 1784 возникла знаменитая "Типографическая компания" - крупнейшее по тому времени издательское и торговое дело на паях, с большим количеством подсобных учреждений, солидным капиталом и доходами. Со второй половины 80-х гг. XVIII в. деятельность розенкрейцеров начала вызывать подозрительность правительства, усугублявшуюся под влиянием событий Великой французской революции. Ряд притеснений, чинимых Н. по предписаниям Екатерины, закончился арестом его в 1792 и разгромом всех его предприятий (сожжение ряда изданий и т. п.). Сам Н. был приговорен к "нещадной (т. е. смертной) казни", замененной ему 15 годами заключения в Шлиссельбургской крепости, где он оставался до конца царствования Екатерины. Литературно-общественная работа его была прервана навсегда.

В своей издательской деятельности Н. делал сознательную установку на "читателей из мещанства и купечества". Огромный успех своих сатирических журналов ("Живописец" при жизни Н. выдержал 5 изданий) сам он объяснял тем, что "у нас те только книги четвертым и пятым изданием печатаются", которые приходятся "во вкус мещан". Особенно ярко выраженной буржуазной идеологией проникнуты сатирические журналы H. (H. являлся не только издателем журналов, но в значительной степени их автором; однако установить точный объем его авторства не представляется возможным в виду анонимности всего помещавшегося материала). Главной мишенью сатиры в журналах Н. служит высшее дворянское общество - "большие бояре", "придворная знать", "титлоносные", "случайные" люди. Сатирик беспощадно бичевал их пороки: чванство "пятисотлетней породы", лень, невежество, легкость нравов, модную поверхностную "французскую" образованность. С большим сочувствием относился он к "наукой подкрепленному" рядовому дворянству. Но идеалом Н. оказался "мещанин" - "человек подлый, по наречию некоторых глупых дворян", на самом же деле "муж совершенный", носитель всех возможных добродетелей. Дворянским персонажам, наделяемым характерными именами - "Недоум", "Худосмысл", "Забыл-честь", - он противопоставлял "мещанина" "Чистосердова" и свое alter ego - выразителя всех основных мыслей издателя - некоего "Правдолюбова". Сатира Н. до известной степени отвечала намерениям самой Екатерины, опасавшейся в первое десятилетие своего царствования дворянской оппозиции и стремившейся опереться против нее на "людей среднего рода", "создание" которых в России она считала своей прямой задачей. Сама она стояла во главе первого сатирического журнала "Всякая всячина", вызвавшего к жизни все остальные, в том числе и сатирические издания Н. Но критикуя дворянство, орган екатерининского самодержавия, целиком державшегося на дворянских же крепостнических корнях, оставался на позициях внутриклассовой борьбы. Н. в своей сатире сошел с этих позиций, атакуя дворянство с точки зрения другого класса - растущей буржуазии. Не ограничиваясь нападками на "порочных" людей, Новиков нападал на "порочность" социальных порядков - феодально-дворянских основ екатерининской России. Одной из центральных тем сатиры Н. являлось резко отрицательное изображение "рабства" - крепостничества, - в частности в "Живописце" напечатан замечательный "Отрывок из путешествия ***И. Т.", по мнению новейших исследователей принадлежащий Радищеву (см. ) и во всяком случае явившийся прообразом знаменитого "Путешествия из Петербурга в Москву". По представлению "Всякой всячины" сатира должна быть лишена "меланхолии", т. е. мрачного изображения действительности, должна вестись в "улыбательном тоне", памятуя, что ее задача - "увеселять знатных людей". Резко оспаривая исходные позиции "Всякой всячины", называя проповедуемое ею "человеколюбие" "пороколюбием", "Трутень" Н. устами Правдолюбова объявлял целью сатиры "исправление пороков", а не "потакание оным", требовал от сатирика конкретного адреса - "критики на лицо". Полемика "Трутня" и "Всякой всячины", естественно, не могла оставаться только на лит-ой почве: орган Екатерины скоро заговорил на языке, "самовластью свойственном", грозя "уничтожить" своего противника. Н. вынужден был пойти на уступки - ослабить остроту сатиры, торжественно изгнать с листов "Трутня" Правдолюбова за допущенные им "ругательства" против "Всякой всячины", а через некоторое время и вовсе "против желания" прекратить журнал.

Приблизительно та же судьба постигла и все остальные сатирические журналы Н. От издания к изданию сатира их становилась все менее "когтистой", все более бедной социальным содержанием. Если в "Живописце", к сотрудничеству в котором удалось привлечь самое Екатерину, мы еще находим ряд смелых выпадов против крепостного права, хотя скоро и прекратившихся (обещанное продолжение "Отрывка из путешествия ***И. Т." так и не смогло появиться), то в последнем его сатирическом журн. "Кошелек" сатирическая тематика ограничивается исключительно нападками на французоманию и вообще пристрастие русского дворянства к иностранцам. Нападки на культурный импорт из Европы стояли в прямой связи с нападками на импорт промышленный (см. в 6-м листе "Трутня", "Ведомость из Кронштадта" и мн. др.), с ориентацией Н. на "отечественную" промышленность. При крайней отсталости русских экономических форм того времени и обусловленных ими "национальных" идеологий это сообщало безусловно прогрессивной по своим основным тенденциям деятельности Новикова-сатирика выраженно-реакционный привкус (боевой патриотизм, преклонение перед "добродетелями предков" и вообще "здоровыми" началами русской действительности - религиозностью и т. п., - противопоставляемыми "французской заразе" - философии Вольтера и энциклопедистов).

Важной социально-общественной роли сатирических журналов Новикова соответствовало их выдающееся историко-литературное значение; из галереи сатирических зарисовок Новикова черпала впоследствии сатира Грибоедова ("французик из Бордо"), Пушкина (светский модник - прообраз Евгения Онегина) и др.

Библиография: I. Сатирические журналы Новикова "Трутень", "Живописец", "Кошелек" переизданы А. С. Сувориным ("Дешевая библиотека", №№ 326а, 326б, 327, 328 и 329).

II. Тихонpавов Н., Новиков, Сочин., т. III, ч. 1-2, М., 1898; Пыпин А. Н., История русской литературы, т. IV, изд. 4-е, СПб, 1909; Боголюбов В., Новиков и его время, М., 1916; Ключевский В. О., Воспоминания о Новикове и его времени, "Очерки и речи", 2-й сб. статей, П., 1918; Семенников В. П., Книгоиздательская деятельность Новикова и Типографической компании, П., 1921; Плеханов Г. В., История русской общественной мысли, т. III, изд. 2-е, дополн., М. - Л., 1925.

III. Лонгинов М. Н., Сочин., т. I, М., 1915 (стр. 582-586 - главнейшая литератуpa о Н.); Пиксанов Н. К., Два века русской литературы, изд. 2-е, М., 1924 (стр. 42-44 - разработка темы "Н. И. Новиков в свете новых материалов и исследований"); Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Москва, 1924.

Д. Благой.

{Лит. энц.}

Новиков, Николай Иванович

Просветитель, издатель и журналист, один из известных деятелей отеч. масонства. Род. в с. Тихвинское Моск. губ., в бедной и незнатной дворянской семье. Учился в гимназии при Моск. ун-те. Не закончив ее, поступил на военную службу. В чине унтер-офицера участвовал в дворцовом перевороте Екатерины П. В те же годы активно занимался самообразованием и работой в Комиссии депутатов, созданной для сост. новых законов. Выйдя в отставку, посвятил себя изд. сатирических ж. "Трутень", "Пустомеля", "Живописец", "Кошелек" (1969-1774), на страницах к-рых обличались обществ. пороки, невежество, галломания, произвол чиновников, крепостное право. Влияние идей западноевроп. Просвещения не только не привело Н. в лагерь рус. "вольтерьянцев", но стимулировало его религ. искания. В 1775 он вступает в масонскую ложу "Астрея". Масонство Елагина, Рейхеля, шведская система не могли удовлетворить Н., т. к. "работы" в них велись формально и на уровне низших степеней посвящения. Жажда "света истины" и нравств. идеала, в конечном счете привели Н. к сближению с И.Г.Шварцем и розенкрейцерством - как ему казалось, наиболее глубоким и теоретичным учением. Одновременно Н. публикует сотни кн. по многим отраслям знания, переводы соч. древних и совр. философов, учреждает "Типографическую компанию", издает ж., газ. Организует в Москве избу-читальню и школу для детей разночинцев. В результате придворных интриг и недовольства Екатерины II деятельностью моск. масонов в 1792 Н. был заключен в Шлиссельбургскую крепость. После смерти императрицы освобожден. Остаток дней проводит в бедности в своем небольшом имении Авдотьино. Мировоззрение Н. носит религ.-антропоцентрический характер. Религия, филос., искусство, науки должны иметь нравств.-практич. смысл и служить делу познания и улучшения человеч. природы. "Ежели ученый все свои познания не устремит к совершенному разрешению одной загадки: на какой конец человек родится, живет и умирает, то он достоин сожаления и со всеми своими знаниями есть сущий невежда, вредный самому себе, ближнему и целому об-ву" (Избр. соч. М.-Л., 1951. С.406). Самопознание человека как совершеннейшего творения есть кратчайший путь к богопознанию. Законы природы, открытые человеком, произведения искусств и ремесел - все должно служить приобщению его к "царству духовного". Оно невозможно без веры в Бога, бессмертие души, без помощи свыше. В деле нравств. возрождения человека многое также зависит от разумного направления его свободной воли и обществ. установлений. Полит. деспотизм, как и быстрая "перемена в управлении", революции и войны приводят к упадку "наук и художеств", порождают невежество и разврат, а, следовательно, богопротивны. По мнению Н., обретению человеком смысла своего существования благоприятствуют: полит. стабильность, относительная свобода в об-ве и материальный достаток.

Выдающуюся роль в истории русской культуры и издательского дела сыграл замечательный русский просветитель, общественный деятель, писатель и издатель Николай Иванович Новиков (1744-1818) «благородная натура» которого, по словам В.Г. Белинского, «постоянно одушевлялась высокой гражданской страстью разливать свет образования в своем отечестве».

Просветительские взгляды Н.И. Новикова, стремление посвятить себя распространению знаний возникли очень рано, во время обучения в гимназии при Московском университете. Находясь на воинской службе в Измайловском полку, Новиков в 1767 г. был направлен в Уложенную комиссию для составления письменных документов «о среднем роде людей». Работа в комиссии укрепила решимость Новикова посвятить свою жизнь просвещению русского общества. Только в этом он видел средство для борьбы с жестоким отношением помещиков к крестьянам, для установления справедливого социального строя.

В 1769 г. Новиков начинает свою общественно-политическую деятельность, издает сатирические журналы для борьбы с крепостничеством и социальными пороками. Первым журналом был «Трутень». В предисловии к первому номеру «Трутня» изложена его программа - издание трудов «сатирических, критических и прочих ко исправлению нравов служащих». Направленность журнала подчеркивалась эпиграфом, взятым из басни А.П. Сумарокова «Жуки и пчелы»: «Они работают, а вы их труд ядите».

На страницах журнала подвергалось острой критике крепостное право, затрагивались самые больные социальные вопросы) Гневом и сарказмом преисполнены слова Новикова о трутнях-дворянах, чье благополучие, праздная сытая жизнь были добыты потом и кровью крепостных крестьян. Осмеивает Новиков дворян-чиновников, чья судейская наука состоит в том, чтобы уметь «искусненько пригибать указы» по своему желанию. Журнал рисует отвратительный облик дворян-помещиков: тунеядцев и эгоистов, всяких Безрассуден, Глупомыслов и Мешковых, раболепствующих перед всем иностранным и в совершенстве владевших одной лишь «волосоподвивательной наукой». В VI листе «Трутня» было опубликовано объявление: «Молодого российского поросенка, который ездил по чужим землям для просвещения своего разума и который, объездив с пользою, возвратился уже совершенною свиньею, желающие смотреть, могут его видеть безденежно по многим улицам сего города».

Обличительный тон выступлений Новикова возмутил Екатерину II. В журнале «Всякая всячина» под псевдонимом «Афиноген Перочинов» она решительно выступила против Новикова (рекомендуя ему: «1) Никогда не называть слабости пороком; 2) Хранить во всех случаях человеколюбие; 3) Не думать, чтобы людей совершенных найти можно было и для того... 4) просить бога, чтобы дал нам дух кротости и снисхождения». Однако Новиков смело выступил против указаний императрицы и потребовал сатиры «на лица», видя в ней путь к искоренению не только личных, но и социальных пороков. Ответом на деятельность Новикова явились цензурные и полицейские гонения. Были закрыты все сатирические журналы, кроме самого «Трутня», который пользовался очень большой популярностью и закрытие которого могло вызвать недовольство в обществе и официозной «Всякой всячины». Новиков вынужден был действовать осторожнее, объясняя это новым эпиграфом к журналу, также из басен Сумарокова: «Опасно наставленье строго, где зверства и безумства много». Однако и в таком виде «Трутень» казался опасным правительству, и 27 апреля 1770 г. Новиков простился с читателями, прямо заявляя, что расстается с ними против своего желания.

Через месяц после закрытия «Трутня» Новиков приступил к изданию журнала «Пустомеля», в котором продолжал линию «Трутня», по-прежнему обличая «Всякую всячину» и императрицу, «сатирически изображая стоящих при дворе «ласкателей», судей, «не имеющих совести, ни чести», высмеивая общественные порядки Российской империи. Увидев в «Пустомеле» стремление следовать за ненавистным «Трутнем». Екатерина II закрыла его после выпуска двух номеров.

Выждав два года, Новиков приступает к изданию нового сатирического журнала под названием «Живописец». Основной темой его остается обличение крепостничества. На его страницах были опубликованы такие смелые произведения, как «Отрывок путешествия в ***» и «Письма к Фалалею».

В 1773 г. и этот журнал Новикова был закрыт по настоянию Екатерины II. Успех «Живописца» у читателей был огромный; до конца XVIII в. он четырежды переиздавался».

Последний сатирический журнал Новикова «Кошелек» выходил с 8 июля по 2 сентября 1774 г. Острие сатиры Новиков направил против «французомании» и «немысленного обезьянства» дворянского сословия, против его легкомыслия и невежества. В журнале развивалась идея равноправия сословий, предпочтения нравственных и общественных достоинств человека знатности происхождения - «похвальнее бедным быть дворянином или мещанином и полезным государству членом, нежели знатной породы тунеядцем».

Идейное направление обличительной сатиры Новикова подхватили в конце XVIII в. Д.И. Фонвизин и И.А. Крылов.

В начале 70-х гг. Новиков расширяет свою издательскую деятельность, выпускает книги. Ряд крупных изданий внес вклад в развитие русской науки. В 1772 г. выходит составленный самим Новиковым «Опыт исторического словаря о российских писателях» - серьезное критико-библиографическое издание, положившее начало русскому литературоведению и легшее в основу последующих русских биобиблиографических словарей. Демократические и просветительские взгляды Новикова сказались в оценке писателей, деятелей русской философской науки, искусства, ремесла - прежде всего с точки зрения общественной полезности. «Опыт исторического словаря» проникнут гордым национальным самосознанием и патриотизмом. В предисловии к изданию Новиков писал: «Россия о преимуществе в науках спорит с народами, целые века учением прославлявшимися; науки и художества в ней распространяются, а писатели наши прославляются».

В 1773 г. Новиков издал капитальный труд «Древняя российская идрография» - ценнейший памятник русской исторической географии XVII в., познакомивший русское общество с жизнью и бытом Древней Руси. В нем публиковалось рукописное сочинение XVII в. о водных путях России «Книга Большому чертежу». «Древняя российская идрография» неоднократно переиздавалась.

С конца 60-х гг. XVIII в. началась довольно оживленная публикация архивных материалов, необходимых для развития русской исторической науки. Новиков и здесь внес большой и ценный вклад. При помощи архивистов он издает в 1773-1775 гг. замечательную серию исторических документов под названием «Древняя российская Вивлиофика», в которой стремился отразить «великость духа» предков, «украшенного простотой», и этим содействовать укреплению любви к Родине. В издании публиковались старинные княжеские грамоты дворянству и духовенству, дипломатические материалы, документы по истории расширения русских владений, дворянские родословные и послужные списки, отрывки из летописей и документы по истории древнерусского просвещения и развития ремесла.

«Древняя российская Вивлиофика» значительно расширила и углубила знания о прошлом русского народа. В ее издании принимали участие крупные ученые, знатоки древнерусской письменности и истории - М.М. Щербатов, Г.Ф. Миллер, Н.Н. Бантыш-Каменский, А.Ф. Малиновский. Продолжая сбор исторических документов, Новиков в 1788-1791 гг. выпустил исправленное и дополненное издание «Древней российской Вивлиофики» в 20 томах, т.е. вдвое больше первого. Значение подобного труда так велико, что впоследствии Академия наук выпускала издание под названием «Продолжение Древней российской Вивлиофики».

В 1773 г. Новиков организовал первый издательский коллектив в России - «Общество, старающееся о напечатании книг». Целью его было издание книг, «очищающих от заблуждений и предрассудков», как сообщалось в «Живописце» по поводу открытия «Общества». «Общество» напечатало несколько книг, переведенных «Собранием, старающимся о переводе иностранных книг на российский язык». Среди них были «Размышления о греческой истории, или О причинах благоденствия и несчастия греков» Г.Б. де Мабли, переведенные А.Н. Радищевым и снабженные его примечаниями. Поясняя термин Мабли «деспотизм», писатель-революционер говорит, что «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». «Общество» выпустило несколько книг философских и исторических, ряд произведений мировой литературы - «Илиаду» Гомера в прозаическом переводе П. Екимова, «Путешествия Гулливеровы» Свифта, Филдинга, Гольдони и др. На изданиях «Общества» стоял девиз «Согласием и трудами». Новиков и его друзья столкнулись со значительными трудностями - отсутствием необходимых средств, слабым развитием книжной торговли, особенно провинциальной. Вследствие этих трудностей в 1774 г. «Общество» распалось.

B 1779 г. Новиков арендовал типографию Московского университета, что позволило ему значительно расширить издательскую и просветительскую деятельность. По договору, типография, словолитня, книжная лавка и издание газеты «Московские ведомости» передавались ему на десятилетний срок. С переездом в Москву начался исключительно плодотворный период в деятельности Новикова, вошедший в историю русского просвещения под названием «Новиковского десятилетия». Обновив оборудование университетской типографии, увеличив шрифтовое хозяйство, Новиков вскоре превратил ее из убыточного предприятия в лучшую типографию России.

Объединив вокруг себя почти все культурные силы Москвы, Петербурга и провинции, Новиков в конце 1782 г. с участием московских масонов создает новый издательский коллектив «Дружеское ученое общество». В 1784 г. оно было преобразовано в крупное паевое товарищество «Типографическую компанию», которая открыла две типографии, несколько книжных лавок и словолитню. Это было огромное предприятие, благодаря которому во много раз увеличилось количество книг, издававшихся Новиковым.

Во второй половине 80-х гг. «Типографическая компания» давала 30-40% всей книжной продукции России тех лет.

Тематика изданий Новикова свидетельствует об исключительной широте и разносторонности его интересов и планов, о непрекращающейся борьбе с крепостничеством. Он издавал политические и философские трактаты, в том числе произведения наиболее радикально настроенных представителей французской просветительной философии. С большой любовью издает сочинения Вольтера.

Книги по русской истории, издававшиеся Новиковым, воспитывали патриотизм, чувство национального достоинства! Они показывали образцы «российских добродетелей», знакомили со славным прошлым России. Новиков сознавал важность воспитания любви к родной литературе, с большою любовью отредактировал и издал собрание сочинений А.П. Сумарокова, которое на долгие годы стало образцом подобного рода изданий. В то же время Новиков систематически знакомил русское общество с лучшими произведениями новой зарубежной литературы-Бомарше, Стерна, Смоллетта, Филдинга, Шеридана, Свифта, Лессинга.

Новиков положил начало изучению русского народного творчества своими изданиями «Новое и полное собрание российских песен» М.Д. Чулкова, «Собрание 4921 древнерусских пословиц» А.А. Барсова, «Русския сказки, содержащия древнейшия повествования о славных богатырях, сказки народныя, и прочия оставшияся чрез пересказывание в памяти приключения» в 10 частях и «Вечерние часы, или» Древния сказки славян древлянских» В.А. Левшина. В этом проявился демократический характер издательской деятельности Новикова. Новиков издал много учебников - букварей и азбук русских и иностранных, научных, научно-популярных и справочных книг по различным отраслям знания, книг по военному делу, книг для народа. Издавал он также масонскую литературу религиозно-нравственного содержания.

Всего Новиков выпустил около 1 тыс. изданий большими для того времени тиражами в 5-10 тыс. экз. Для всех изданий Новикова характерно стремление распространить знания, привить любовь к науке, чтению. Недаром А.И. Герцен называл его «подпольным идейным руководителем» передового общества второй половины XVIII в.!

Стремясь приблизить книги к читательским кругам, Новиков обратил внимание на внешний облик изданий. Его книги отличаются небольшим форматом, удобны в обращении, доступны по цене разночинному читателю.

В Москве Новиков продолжал выпускать периодические издания. Он преобразовал газету «Московские ведомости». В ней значительное место стали занимать российские известия. Много внимания уделялось политическим событиям того времени, появились статьи и стихотворения, отдел библиографии. Такой же характер имел журнал «Прибавление к Московским ведомостям».

К «Московским ведомостям» выпускались и другие приложения: журналы, или «магазины», как их называли по английскому образцу: «Экономический магазин», «Магазин натуральной истории, физики и химии». Эти журналы знакомили читателей с начатками естествознания, излагали научные сведения о строении мира, о свойствах физических тел, о явлениях природы, о Земле, ее животном и растительном царстве. В 1785-1789 гг. выходил еженедельный журнал «Детское чтение для сердца и разума» - первый в России детский журнал. В нем принимали участие писатели-современники, в том числе Н.М. Карамзин.

По словам Карамзина, Новиков «всячески старался приохотить публику ко чтению, угадывал общий вкус и не забывал частного». Благодаря Новикову в 17 провинциальных городах открылись книжные лавки.

Критика крепостнических порядков, многообразная издательская, просветительская и общественная деятельность казались подозрительными и опасными правительству. Неоднократно в типографиях Новикова производились обыски, а книги запрещали к продаже, конфисковали. В конце 80-х - начале 90-х гг., когда Екатерина II сняла маску «покровительницы просвещения» и, открыто выступила жестоким гонителем лучших представителей русской культуры, Новиков стал одной из первых жертв ее деспотизма. В 1789 г. он лишился университетской типографии, ему было запрещено арендовать ее на новый срок. В 1792 г. Новиков был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость. Екатерина II собственноручно составила перечень вопросов, которые начальник тайной экспедиции С.И. Шешковский должен был выяснить у Новикова. Его судили как «государственного преступника», издателя «развращенных книг», опасного для России человека и приговорили к смертной казни, которая потом была заменена 15-летеним тюремным заключением. Многие книги, изданные Новиковым, были уничтожены, все имущество «Типографической компании» продано с аукциона.

После освобождения из тюрьмы по указу об амнистии нового императора Павла I в 1796 г. Новиков уже не смог возобновить издание книг. Он удалился в свое фамильное поместье Авдотьино под Москвой. В 1805 г. он намеревался вновь взять в аренду типографию Московского университета, однако университетское начальство не откликнулось на это предложение. Умер Новиков в 1818 г.

Деятельность Н.И. Новикова - выдающееся явление в истории русской книги. Она оказала большое прогрессивное влияние на все русское издательское дело. По отзыву А.С. Пушкина, Новиков «подвинул на полвека образованность России». Огромна заслуга Новикова в демократизации книги, в ее широком распространении среди читателей, «третьего сословия», на которых он главным образом и ориентировался.

Многие русские издатели XIX в. продолжали просветительские традиции Новикова.